Александр Амзин

Классическим способом решения всех этих проблем и ответа на все эти вопросы является план. Он-то уж точно позволяет ничего не упустить. Но всякий, кто пробовал писать по плану, наверняка обнаруживал, что тот почему-то требует больше времени, чем старое доброе "с места в карьер". Кроме того, использование плана превращает статью в список вопросов и ответов, делая ее схожей с рефератом, составленным из огромных строительных блоков. Причина этого проста. При написании статьи без подготовки внутреннее я задает автору только один вопрос: "о чем будет текст?". Тот отвечает мысленным абзацем, а затем потом муссирует и развивает эту мысль на протяжении всей статьи.
При составлении плана, состоящего из более-менее абстрактных секций вроде "Введение, событие, биография, недавнее происшествие", внутреннему я приходится задавать столько же вопросов, сколько пунктов содержится в плане. "Диалог" затягивается — девять мысленных абзацев не так легко охватить, как один. В то же время сама идея плана правильная. Нет ничего хуже работы вслепую, а с планом хотя бы ясно, сколько времени займет написание текста. К счастью, есть усовершенствованный метод, сочетающий достоинства обоих подходов. Примерно за час-полтора он позволяет выдавать 4-5 тысячи знаков хорошего связного текста, пересыпанного фактами.
В первую очередь, надо отвести время на изучение источников. На этом этапе не надо спешить или делать какие-либо записи. Автор должен прочесть все про историю, которую он собирается изложить, а затем упорядочить все у себя в голове — кто кого убил, кто кем кому приходился, из-за чего переругались наследники и почему упал самолет. Не нужно поглядывать на часы. Даже чтение длинных рассказов очевидцев и отчетов аналитиков, если не отрываться от работы по пустякам, займет не

Не надо отвлекаться от написания статьи. Пятиминутный отдых выбивает автора из колеи на пятнадцать минут

половины времени занимает борьба со спамом.
С тех пор становилось только хуже. Опрос, проведенный британским Институтом лидерства и управления (Institute of Le

Есть много вещей, которых людям, что мы любим, знать не следует.

Ничто не вечно. Всё разрушается.

— Выпусти это, — сказал Тайлер. — Доверься мне. Ты почувствуешь себя намного лучше. Ты себя будешь великолепно чувствовать.

Наша культура сделала нас одинаковыми. Никто теперь не является на самом деле белым, чёрным или богатым. Мы все хотим одного и того же. Как индивидуальности — мы ничто.

— Тебе надо прийти к убеждению, — говорит он, — что, возможно, Богу ты не нравишься. Возможно, Бог нас ненавидит. Это не самое плохое, что могло случиться

Когда я в первый раз встретил Тайлера, я спал.

Я был измотан, съезжал потихоньку с ума, находился в растрёпанных чувствах, и каждый раз, когда садился на самолёт, хотел, чтобы самолёт разбился. Завидовал людям, умирающим от рака. Я ненавидел мою жизнь. Я устал, мне наскучили моя работа и моя мебель, и я не мог изменить положение вещей.

Я смотрю на Бога за его столом, пишущего что-то в свой блокнот… Господь всё не так понял.

Мы не особенные.

Но мы не дерьмо и не мусор.

Мы просто есть.

Мы просто есть, и то, что случается, — просто случается.