Сага о Форсайтах. Белая обезьяна

Странно, что вот так, вне тебя, может существовать другой человек, который абсолютно отнял у всего на свете значение, забрал в свои руки «всю эту музыку», и что этот человек – твоя жена!

Я считаю, что мы живем только прошлым. Я не думаю, нет, не думаю, что о нас можно сказать, будто мы надеемся на будущее. Мы говорим о лучшем будущем, но, по-моему, мы едва ли надеемся на него. К

Нет, сэр, если у вас есть деньги, тратьте их. Я бы тоже так делал. И будьте счастливы, если можете, не всем это дано.

смотреть сверху вниз – явный признак того, что ты ниже других

Шагая на восток в этот ясный веселый день, он вдруг ощутил как чудо, что он жив, здоров и работает. Столько людей умерло, столько больных, безработных!

И Бикет ощутил в себе что-то настоящее, чисто английское, – почуял ту любовь к свободе, беспечность, неприязнь к регулярной работе, ту склонность к неожиданным приливам энергии и к сонной лени и жажду независимости – словом, то, в чем коренится жизнь всей нации, что породило маленькие лавчонки, мелкую буржуазию, поденных рабочих, бродяг, которые сами себе владыки, сами распределяют свое время и плюют на последствия; что-то, что коренилось в стране, в народе, когда еще не пришли саксы и не принесли свою добросовестность и свое трудолюбие; что-то такое, от чего рождалась вера в разноцветные пузыри, что требовало острых приправ и пряностей, без основного питания.

Здесь слишком чистый воздух для всяких сентиментов, а страсть в изгнании быстро чахнет.

Когда бы вы умели – не блистать

Мундиром, выправкою бравой.

А вместе с нами мерзнуть, голодать, Тогда б сказать имели право:

«Его из всех, кто был тогда в бою, За трусость расстреляйте первым!

Кто служит родине и королю,

Не знает, что такое нервы!»

Я человек – не лучше вас, не хуже:

Кровь, нервы, мускулы, костяк.

Легко ль мне было драться в дождь и в стужу?

Попробовали б сами так!

В средние века жилось уютней. Еще вопрос, стоило ли открывать этих янки.