Очищение смертью

– Установление церкви совершенно недвусмысленно. Но правила часто пренебрегают человеческим фактором, индивидуальными особенностями. А вот Бог никогда и ничем не пренебрегает. Я думаю, сочувствие Господа к Его детям бесконечно. В глубине души я не верю, не могу поверить, что Он закрывает свои двери перед теми, кто страдает, кто пребывает в отчаянии. Я ответил на ваш вопрос?
– Да. Вы не всегда следуете правилам. – Ева бросила взгляд на Рорка. – Я знаю еще кое-кого, кто ими иногда пренебрегает.
Рорк накрыл ладонью ее руку, сплел свои пальцы с ее.
– А я знаю кое-кого, кто слишком часто о них думает. Границы иногда размываются. Вы с этим согласны, святой отец?
– Чали. Зовите меня Чали. Да, я согласен, границы иногда размываются, бывают даже случаи, когда их необходимо размывать

Пока на стене проигрывалась вся сцена в дуплексе – Пенни разворачивается у двери, размахивает ножом, – Ева заговорила:
– Поскольку мы собирались произвести арест, запись была включена с самого начала, и эта запись ясно показывает, что задержанная бросилась на меня с ножом, спрятанным на ее теле. Кстати, она сделала то же самое и при первой нашей встрече.
«Вот потому-то, – добавила Ева мысленно, – я и рассчитывала, что она исполнит этот номер на бис». Она отключила изображение.
– Обвинение гласит: нападение на офицера полиции со смертельным оружием и умыслом на убийство. Тянет на пятьдесят лет.
– Это все дерьмо!
– Старая песня, Пенни. Все заснято, есть свидетели, есть отчет медиков, все зафиксировано. Кроме того, у меня на тебя железное дело о мошенничестве. Наши электронщики – а ордер у них был, не сомневайся, – засекли твой электронный адрес. Ты получила послание Фейнберга на свой ППК и отправила ему ответ.
– Это ерунда

– Я могла бы и без вас обойтись, Фейнберг, но не хочу ее спугнуть. Она ни на секунду не должна ничего заподозрить. Она поверит, что это сообщение от вас, потому что оно от вас. И она клюнет, потому что… черт побери, это же восемь и три десятых миллиона! Приступайте.
– Вы пользуетесь клавиатурой или посылаете голосовые сообщения? – спросил адвоката Макнаб.
– Голосовые.
– Отлично. Надиктуйте сообщение. Делайте все, как обычно, но не отсылайте, об этом я позабочусь. С большим удовольствием, – добавил Макнаб.
– Хорошо.
Фейнберг сел, перевел дух, продиктовал имя получателя и адрес, а затем перешел к тексту. Ева одобрительно кивала, пока он говорил. Он напустил такого туману, думала она, что сам черт ногу сломит. Там, где можно было ограничиться одним словом, он пускал в ход десять. Она знала, о чем именно он говорит, и все равно понимала с пятого на десятое

– Нет, но… ну, может быть. Ты же вот хочешь, чтобы я всегда с тобой во всем соглашалась.
– Вовсе нет. Мне нравится, когда ты со мной соглашаешься, потому что тогда мы, довольные друг другом, ложимся в постель, и это может привести к сексу, хотя мы согласились, что секс тут ни при чем, ну, или просто к приятному чувству единомыслия. Но мне, честно говоря, нравится, когда ты со мной споришь, потому что ты начинаешь злиться и становишься жутко сексуальной, и я начинаю злиться и становлюсь жутко сексуально озабоченным, и это опять приводит к сексу, хотя мы согласились, что секс тут ни при чем. Но прежде всего, когда ты не настраиваешься на мою волну, это заставляет меня задуматься. И даже если я не настроюсь с тобой на одну волну, я думаю: это ничего. Раз ты так думаешь, значит, ты так думаешь, потому что то, как ты думаешь, делает тебя такой, какая ты есть. Моей девочкой

– Вторая степень. – Шер Рио взглянула на Миру. – С учетом особых обстоятельств я буду просить от десяти до пятнадцати в колонии-поселении. И она пройдет полную психологическую экспертизу.
Ева кивнула.
– Она не отбудет полный срок. Тут дело не в исправлении, тут главное – спасение.
– Она должна заплатить, Ева. – Мира не сводила глаз с рыдающей женщины за стеклом. – Не только по закону, это нужно ей самой. Она не сможет жить с тем, что она сделала, если не отбудет наказание. Она не найдет спасения, если не найдет прощения

– Я… в прошлом у меня много было такого, чем я не горжусь. Но теперь у меня семья, трое детей, трое сыновей. Если я сам не буду поступать правильно, как же мне наставить сыновей на правильный путь?

– Но это же несправедливо! Хуанита потеряла сына и мужа. А теперь, столько лет спустя, ее элементарно использовали. И именно она пойдет ко дну камнем.
– За все надо платить. Она убила человека, Пибоди, – подал голос с заднего сиденья Макнаб. – Если Даллас все верно просчитала, а похоже, так оно и есть, она совершила предумышленное… траванула его вполне хладнокровно.
– Да знаю я, знаю! Но ее же подставили! Господи, видел бы ты фотки с места взрыва! От ее сына одни ошметки остались.
– Лино был первостатейным ублюдком, разве я спорю? И я согласен, ей здорово досталось. Но давай по-честному: это дает ей право его травить

– Но это же несправедливо! Хуанита потеряла сына и мужа. А теперь, столько лет спустя, ее элементарно использовали. И именно она пойдет ко дну камнем.
– За все надо платить. Она убила человека, Пибоди, – подал голос с заднего сиденья Макнаб. – Если Даллас все верно просчитала, а похоже, так оно и есть, она совершила предумышленное… траванула его вполне хладнокровно

– Закон бывает справедливым, – повторил Рорк. – Но иногда он поворачивается спиной к подлинной справедливости.
Ева покачала головой.
– Она отняла жизнь, Рорк. Может, скверную жизнь, но она не имела на это права. – Ева повернулась к нему. – Копы ничего не сделали после того, что случилось с Марленой. Это были плохие копы, и время было плохое. Но эта женщина… Она могла пойти в полицию с тем, что ей стало известно. Детектив Стьюбен? Он сделал бы то, что нужно. Он принимал это дело близко к сердцу. До сих пор принимает. Он до сих пор не оставляет попыток завершить это дело. Он до сих пор помнит убитых, не забывает их семьи.
– И сколько на свете таких, как он?
– Таких всегда не хватает. Но ей придется ответить за Лино Мартинеса, каким бы он ни был. Она не ответит за Джимми-Джея Дженкинса, но ее акт мести привел и к его смерти тоже. Она заронила зерно, бросила камень в пруд. И пошли круги по воде, – напомнила Ева Рорку его собственные слова. – Мы не знаем, как далеко они разойдутся. Кто-то должен их остановить

Круги идут по воде. И ты никогда не знаешь, как далеко они разойдутся