Знатоки и тренеры «Что? Где? Когда?» годами домогались подростков. Почему в клубе это игнорировали? Обсуждаем расследование Лилии Яппаровой

«Это может быть ваша сестра, соседка или мама». Как фотография женщин на уличной акции в Минске стала символом белорусского протеста

Жители Башкирии протестуют против добычи известняка на шихане Куштау. И им, похоже, удалось остановить уничтожение горы. Рассказываем, как это получилось

История воздушной гимнастки Дили Абдулаевой. Она весит 120 килограммов и добилась успеха в Европе, хотя в России в нее мало кто верил

История Натальи Эйсмонт, пресс-секретаря Лукашенко. Она создала вокруг президента информационный вакуум — и теперь он искренне удивляется протестам

«Силовикам проще отправить ребенка в психдиспансер и отчитаться». Ирина Кравцова — о девочке, которую две недели удерживали в больнице из-за подписки на паблик о «Колумбайне»

На Венере пока не нашли жизнь, но нашли вещество, которое может на нее указывать. Что это значит? Объясняют научные журналисты «Медузы»

«Дали диплом — можешь работать. Но как понять, что в мире давно так не лечат?» Почему в России плохо учат врачей и как сами медики решают эту проблему

«Ощущения после укола — это эффект вакцины или моей подвижной психики?» Спецкор Светлана Рейтер — о том, как она испытывает на себе вакцину от коронавируса

«Кто в тюрьме, кто в эмиграции, кто не может банковскую карточку оформить». Что стало с соратниками Тесака за годы после разгрома «Реструкта» (в основном — ничего хорошего)