Редьярд Киплинг

Ничто так не порабощает человека, если сам он белый, как черное курево.

сидящих под деревом

Нет греха больше невежества. Запомни это.

Он приготовился провести многие спокойные годы в искании. У него не было нетерпения белого человека, а только глубокая вера.

– И я считал себя идущим по Пути, – с горечью проговорил он. – Я грешен, и вот мне наказание. Я представил себе, будто ты послан помочь мне в моем искании. И сердце мое обратилось к тебе, когда я увидел твое милосердие, твою любезность и мудрость в таком юном возрасте. Но те, кто идут по Пути, не должны допускать искры желания или привязанности, потому что все это иллюзия. Как говорит… – Он привел старый-старый китайский текст, дополнил его другим и завершил оба третьим. – Я отступил от Пути, мой чела. Это не твоя вина. Я восхищался при виде новой жизни, новых людей на дорогах и твоей радости при этих встречах. Я был доволен тобой, считая, что ты должен думать о моем искании, и только о моем искании. Теперь я опечален тем, что тебя берут от меня и что моя река далеко от меня. Я нарушил закон.

Сердца похожи на лошадей. Они приходят и уходят без удил и шпор.

Белого народа? Не-ет! Не-ет! – Ким яростно потряс головой. Дисциплина и рутина были совершенно несвойственны его натуре. – Я не хочу быть солдатом.
– Будешь тем, кем тебе прикажут быть, – сказал Беннет, – и должен быть благодарен за то, что мы хотим помочь тебе.
Ким сострадательно улыбнулся. Если люди настолько заблуждаются, что считают его способным исполнить то, что не нравится ему, тем лучше

Будет, что повелят боги. Я никогда не надоедал им. Не думаю, чтобы и они беспокоили меня. Знаешь, в течение моей долгой жизни я заметил, что люди, постоянно обращающиеся к Тем, Кто наверху, с жалобами, просьбами и слезами, скорее призываются в иной мир; как и наш полковник посылал скорее за распустившимися людьми, которые болтают слишком много. Нет, я никогда не утомлял богов. Они вспомнят это и дадут мне спокойное местечко, где я могу вложить мою саблю в ножны и ожидать времени, когда я смогу приветствовать моих сыновей. У меня их целых три – все майоры в полках.
– И они также подчинены общему круговороту: переходят из одной жизни в другую, от отчаяния к отчаянию, – тихо проговорил лама, – горячие, беспокойные, жадные до удовольствий.

О, Фортуна не знатная дама,
Хоть царицей проклятой слывет,
Как беспутная женщина, прямо
Без разбору любовь раздает.
Угождай ей – полюбит другого!
Побежит – не догнать никогда;
А оставишь ее без вниманья -
За тобою помчится тогда.
О, Фортуна! Щедроты без меры
Рассыпай или спрячь от меня.
О тебе не забочусь нимало -
Благосклонность найду у тебя.

Тому, чье сердце так широко,
Что все созданья обоймет,
Доступен будет глас Востока,
Камакура его найдет.