Тим Уигмор

В 2013 году бельгийский FC Racing Boxberg заключил контракт с ребенком, которому было меньше двух лет.

Крик во время удара по мячу означает, что соперник среагирует на 30 миллисекунд позже и что мяч уже успеет пролететь в его сторону более полуметра. Когда крик заглушает звук удара ракетки по мячу, сопернику сложнее понять, куда летит мяч.

Когда спортсмены громко кричат, их соперники думают, что мяч упадет ближе к границе корта [284]. Теннисисты могут воспользоваться этой инстинктивной реакцией, крича в полную силу при выполнении укороченных ударов, из-за чего соперник приготовится к более сильному удару, при котором мяч летит далеко, и, наоборот, стараются кричать не так громко на более мощных ударах. Таким образом они могут играть на упреждающих реакциях соперника в свою пользу, обратив умения оппонента против него самого.

Авторы убеждены, что неожиданность, которую представляла манера боя левшей, например атака с разных направлений или углов, совершенно не похожая на то, к чему привыкли правши, позволяла им получить преимущество в бою и победить по очкам, а не нокаутом.

У мальчика был кирпич, с которым он играл, «представляя, что это машина».

«Нам было не по карману платить за чужие услуги, так что я научилась очень многому, в том числе и вести налоговую отчетность по стандартам четырех разных стран. Я прошла курс массажа и могла “заминать” мальчишек после матчей, чтобы не платить за это дополнительно. Мне пришлось самостоятельно освоить огромное количество навыков, потому что это было просто необходимо. Отчасти именно поэтому многих теннисистов в поездках сопровождают родители.

Джейми вспоминает, что мать «всегда считала важным поговорить с нами о том, почему что-то пошло не так, как нам хотелось, или почему что-то не сработало, или что такого сделал соперник, что тебе пришлось нелегко в этом матче, и ты не смог приспособиться. Она всегда предпочитала говорить с нами, а не просто сообщать: “Так, сегодня твои подачи были плохими, удар слева вообще никуда не годился, и мяч все время уходил в сетку”. Она постоянно говорила о нас, о том, чтобы мы контролировали свои действия, и об ответственности за происходящее на корте. Потому что, в конце концов, кому решать, если не нам, правда?»