Александр Кабаков

Я поначалу все удивлялась, как находят в этой толпе свою корову, а когда стала ухаживать за телочкой Галкой, увидела, какие у них у всех разные лица

Один старый актер, сосед по подъезду, говорил мне у винного прилавка: “Берете «Московскую»? Напрасно! Я беру «Кубанскую», на двадцать пять копеек дешевле, а эффект тот же”.

Особым шиком считалось выпить столько вина, чтоб на сданную посуду можно было купить еще одну бутылку. Это в интеллигентном народе называлось “вторая производная”.

Стараясь свыкнуться с мыслью, что шестая часть суши – твоя, а остальные пять шестых увидеть не суждено, я жил в то время гипотезой, догадкой, что на самом деле ничего, кроме СССР, на свете нет, а все остальные страны и языки придумали в кабинетах Лубянки.

Началась тоскливая и бездарная реакция, гонения на “инакомыслящих”. Как будто можно мыслить как-то не “инако”.

Я шел не дыша вместе с ротным аутсайдером, изо всех сил пытаясь поймать барабан, как ловят голос Америки.

Работу надо любить. От работы получаются книжечки. А книжечки нас утешают, радуют. Мы ими гордимся, как детками и внуками. То-то, котик светлый!

Земля и вода, – втолковывал он, – всюду одинаковые и исчерпывают мироздание.

Целью был соснячок у пруда, Зембля, почвенничество, народничество, Осуга, воспетая отцом анархиста, Вишенья, гора Кобылка, цветные глины, черепичный завод, дыхание пространства, пронизанного историко- культурными связями и литературными реминисценциями

Люди, прожившие несколько лет в супружестве, легко и свободно переходят от восьмой позиции (на боку, колени сдвинуты и поджаты к животу) к снятию показаний электрического счетчика и внесению их в абонентскую книжку, не видя в этом переходе никакой трудности.