Рене Карлино

– Зараза. Почему тебе надо все испортить?
– Поцелуй меня.
– Ты испортил мой сюрприиииз, – захныкала я.
– ПОЦЕЛУЙ. МЕНЯ.

А может, она думает, что мы молоды и у нас любовь?

Какого черта мы делаем это друг с другом?

С самого рождения у тебя нет никакого контроля – ты не выбираешь своих родителей, и, если ты не склонен к суициду, ты не выбираешь свою смерть. Единственное, что ты можешь, – это выбрать того, кого любишь, быть добрым к другим и сделать свое краткое пребывание на этой земле максимально приятным.

Поэзия всего лишь жизни след. И если жизнь пылает хорошо, поэзия – один лишь ее пепел.

Я искал тебя во всех других

– Чтобы воспарить, надо уметь летать.

Я благодарила его снова и снова. С каждым днем я училась, как можно упростить свою жизнь. Может быть, это и есть взросление. Взрослые всегда говорят, какой сложной становится с возрастом жизнь, но я думаю, что на самом деле мы просто усложняем свои задачи. И наши страхи перемещаются от невозможности заснуть без любимого плюшевого мишки к поискам смысла жизни. Интересно, всех ли время, взросление, преодоление обстоятельств приводят в конце концов к такому уровню самореализованности, как у Орвина? Или же мы сдаемся и покоряемся тем жизненным условиям, в которых существуем?

И это предложение Алетты напомнило мне, как я хотела, чтобы у меня была вот такая заботливая мама – вместо той, что позволяла отцовскому пьянству портить нашу жизнь. Такая, которая радовалась бы моим звонкам, которой было бы интересно, как мои дела.

не выбираешь своих родителей, и, если ты не склонен к суициду, ты не выбираешь свою смерть. Единственное, что ты можешь, – это выбрать того, кого любишь, быть добрым к другим и сделать свое краткое пребывание на этой земле максимально приятным.

Джефф…. Бакли… Умер…
– Ох, детка… Ну ничего… – Он гладил меня по спине и покачивал туда-сюда. – Шшш, ничего, не плачь, мы купим другую рыбку.
Я вырвалась и уставилась на него:
– Да нет же! Настоящий Джефф Бакли.
Он почернел.