Николас Спаркс

Человек понимает, что это любовь, если больше всего на свете ему хочется быть с тем, кого он любит, – серьезно сказал я. – И он знает, что тот, другой, чувствует то же самое.

Джейми исхудала, ее волосы начали терять свой блеск. И только глаза, добрые синие глаза, были по-прежнему прекрасны. Никогда не видел человека красивее.

А когда умер наш сын, тот, что больше всех был похож на маму… Это было самое тяжкое время в нашей жизни, и в строчках письма до сих пор звенит боль…

Мы молча сидим на скамейке и смотрим вокруг. Понадобилась целая жизнь, чтобы этому выучиться. Наверное, только старики могут молча сидеть друг подле друга и наслаждаться тишиной. Молодые – горячие и нетерпеливые – непременно ее нарушат. И зря, потому что тишина совершенна. Священна. Она сближает, да только те люди, что подходят друг другу, не скучают в тишине. Такой вот парадокс.

Человек ко всему привыкает, дайте только срок.

Любой поэт скажет, что уединение возвышает душу

Когда-то я надеялся, что каждый мой день будет расцвечен новыми красками.

Поймите правильно – я обычный человек с обычными мыслями и жизнь прожил самую обыкновенную. Мне не поставят памятник, имя мое скоро забудется, и все же я познал любовь, и мне этого достаточно. То, что происходит со мной сегодня, романтики назвали бы мелодрамой, а циники – трагедией.

И поверил, что чудеса – не важно, сколь невероятными и необъяснимыми они кажутся, – случаются, кто бы что ни говорил.

Мне не поставят памятник, имя мое скоро забудется, и все же я познал любовь, и мне этого достаточно