Нина Николаевна Федорова

Они все еще писали статьи и произносили речи, а мы уже видели лазареты и умирающих; они все еще твердили, что нет ничего выше, чем служение государству, а мы уже знали, что страх смерти сильнее.

Все они боятся! — презрительно бросил коричневорубашечник. — Почему, собственно? Ведь им же легче: делай, как мы велим, и порядок.
— Просто люди никак не отвыкнут думать. По-прежнему воображают, что чем больше думают, тем дальше продвинутся.
— А нужно всего-навсего подчиняться. Думать будет фюрер

— Нет, можем, и много! — с жаром шепчет она. — Мы можем портить станки, можем работать плохо и медленно, можем срывать их плакаты и расклеивать наши, которые скажут людям, как их обманывают. — И еще тише: — Но самое главное — мы не такие, как они, и никогда не станем такими, не станем думать, как они. Не станем нацистами, пусть даже они завоюют весь мир!