Иван Вырыпаев

Кровь отделяет одного человека от другого. Кровь разделяет народы и противопоставляет культуры. Кровь замыкает человека в клетке его узкого мышления, и человек становится рабом своей крови и заложником своей нации. А главное, что внутренняя свобода человека входит в конфликт с его собственным телом

Мне кажется, что любовь между мужчиной и женщиной – это только дверь, через которую можно войти. Но самое главное находится там, за этой дверью. Понимаете, когда мужчина и женщина живут друг с другом ради только любви друг к другу, то рано или поздно у них все равно обязательно наступает кризис, и тогда одни пары расстаются, а другие переходят на более формальное общение, для того чтобы сохранить семью. Но мало кто использует любовь как вход в совершенно новое, бесконечное пространство. Главный секрет любви, как мне кажется, заключается в том, что она ни к чему не привязывается, она ни от чего и ни от кого не зависит. Любовь – это океан, внутри которого миллионы живых существ, и все одинаково погружены в воды этого океана. Любовь не связана с одним предметом, она не может быть только к одному человеку, но она и к одному, и ко всем, она и здесь, и повсюду, она и к женщине, и к мужчине, и ко всей вселенной одновременно

Мне кажется, что любовь не может сделать человека несчастным, любовь не может сделать человека закрытым на себе. Все, что с тобой происходит, Дэвид, все твои муки и страдания после моей смерти как раз и говорят мне о том, что тебе не пришлось испытать настоящей любви, дорогой. Если бы ты любил, Дэвид, ты бы жил в любви и был полон сил

Ведь суть женщины, ее смысл, ее предназначение – это дать возможность мужчине открыть в себе где-то там глубоко запрятанную храбрость, где-то там глубоко запрятанную доброту, где-то там глубоко запрятанную уверенность, открыть в себе любовь, нежность, открыть в себе свое предназначение. Ведь у каждого есть свое предназначение, Дэвид. Только не каждый знает, в чем оно, поэтому мы и живем хаотичной жизнью, рассчитывая на удачу, надеясь на случай. А между тем знать свое предназначение и следовать ему – в этом ведь и есть главный смысл всей нашей жизни. А женщина, Дэвид, имеет такой дар – пробуждать в мужчине скрытое в нем самом знание. Женщина нужна мужчине для того, чтобы открыть ему глаза на самого себя, женщина – это ведь зеркало, в котором мужчина видит себя таким, каким он должен быть, а не таким, каким он привык себя считать. Поэтому мужчина и женщина нужны друг другу для того, чтобы дополнять друг друга и помогать друг другу идти по жизненному пути. Конечно, это не путь для каждого, Дэвид, ведь очень многие идут по своему пути в одиночку и в конце концов достигают цели. Но выбор пути зависит не от нас, Дэвид, он дается нам от рождения. Некоторым от рождения суждено быть одному, и таков их путь, а некоторым, таким как вы и Мэрил, вам необходим еще кто-то второй, чтобы, соединяясь с ним, помогать друг другу идти. Вот так вот, Дэвид

ДЭВИД. Невозможно любить вселенную, Элизабет. Как правило, такими высказываниями люди стараются оправдать свою безответственность. Легко любить вселенную, но трудно любить одного конкретного человека.
ЭЛИЗАБЕТ. Когда любишь, Дэвид, то такие вопросы уже не возникают. Этот вопрос есть только у того, кто еще не испытал всей силы и полноты любви. Когда любишь, Дэвид, то мир уже не является чем-то отдельным от тебя самого, но ты и есть весь этот мир. Настоящая любовь – это когда больше нет никаких разделений, когда больше нет никаких противостояний. Не двое любят друг друга, а целый мир, целая вселенная находится в любви. Любовь – это не стремление, не желание чем-то обладать, любовь – это пространство, из которого все состоит. Любовь – это полнота, это отсутствие потребности. Когда любишь, то уже не ищешь любви, когда любишь, то уже не желаешь, чтобы это было еще сильнее, потому что когда любишь, то становишься тем, что ты любишь, становишься самой любовью. Тот, кто любит, тот и есть любовь. Любить – значит быть любовью и распространяться на все вокруг. Любить – это значит перестать быть всем остальным, кроме любви. Любовь – это пространство, в которое ты входишь и растворяешься в нем навсегда. Любовь – это то, что соединяет тебя со всеми. Любовь не имеет видов и категорий. Любовь одна и у мужчин, и у женщин, и у природы, которая нас окружает, и у всей вселенной. Любовь – это и есть вселенная. Открыть в себе любовь – это значит открыть в себе вселенную, это значит стать вселенной. Любовь – это территория, на которой мы все находимся, все одновременно и все вместе. Любовь – это воздух, которым мы все дышим, любовь – это вещество, из которого мы все состоим. Открывая любовь в себе, мы открываем и то, что та же самая любовь есть во всех других. Во всех без всяких исключений, Дэвид. Однако мало кому удается это ощутить. Но ведь на самом деле мужчина и женщина встречаются лишь для того, чтобы вначале испытать любовь друг к другу, испытать влечение, испытать желание, но потом у них появляется шанс, помогая друг другу, все сильнее и сильнее открывать в себе это состояние любви, погружаться в него все глубже и глубже, расширять это пространство настолько, насколько у них хватает сил, и тогда их любовь может перейти из обычной привязанности в необыкновенное по силе чувство, которое распространится на все вокруг и сотрет границы их маленького мира, открывая для них совершенно другую реальность, совершенно другой, новый, поразительный мир бесконечной и всеохватывающей любви. Мужчина и женщина, Дэвид, встречаются не для того, чтобы создать семью, но они создают семью для того, чтобы помочь друг другу открыть в себе эту удивительную, божественную силу вселенской любви и гармонии. Семья создается лишь для того, чтобы однажды перестать быть семьей, превратившись в космос

Ты, знаешь, Элизабет, я чувствую себя очень странно. Очень, очень странно. С одной стороны, мне невероятно жаль Фрэнка, я не могу привыкнуть к мысли, что его больше нет. Я буду сильно тосковать по нему. Я действительно любил его и знаю, что он тоже любил меня и всегда хотел мне помочь. И вот это ощущение горя, оно сейчас в моем сердце, но с другой стороны, Элизабет, мне стыдно в этом признаться, но я в первый раз в жизни чувствую себя по-настоящему хорошо. Сегодня утром я проснулся и вдруг ясно ощутил, что мне сейчас 35 лет. Что я полон сил. Что у меня есть любимая работа, у меня любовь к моей жене Мэрил. У меня нет Мэрил, но у меня есть какое-то невообразимое, прекрасное чувство к ней, которое пропитывает каждую секунду моей жизни. Удивительно, что я раньше этого не замечал?! Даже когда Мэрил была со мной, я не чувствовал с ней такой близости, как теперь. Я не знаю, что случилось, но я как будто бы отпустил ее, я как будто бы позволил ей умереть, как бы это печально ни звучало, но отпустив ее, я вдруг снова обрел ее, только теперь я обрел ее по-настоящему, я обрел ее насовсем. Я позволил ей уйти, и теперь она всегда со мной, и мне уже не нужно удерживать ее и страдать оттого, что ее нет. И как будто тысячетонный груз свалился с моих плеч, я испытал такое облегчение. Это просто невозможно описать словами. Я вернулся к жизни. С сегодняшнего дня я снова начал жить

Каждый человек имеет право открывать и закрывать свой рот, когда захочет. Но только не следует забывать, Улья, что журналисты чаще всего используют наши слова для создания провокации — только для того, чтобы вызвать интерес у читателей, и им по большому счету плевать на того, с кем они говорят. Им главное —скандал

Главный смысл всегда находится в самом чтении книги, а не в ее содержании

Он первый чернокожий, который возглавил такой прогрессивный журнал, как New Yorker, раньше это место могли занимать только белые, но теперь в США лучше всего быть чернокожим гомосексуалистом, и при этом хорошо бы еще и инвалидом, тогда тебе все двери открыты и плюс ты можешь повсюду высказывать свое мнение, потому что ты идеальный набор: чернокожий инвалид — гомосексуалист. И, кстати, наш Харди именно такой. Он гей и у него вместо правой руки протез. Идеальный набор для карьеры в современном западном мире! Но, правда, нужно признать, что он чертовски умен, у него отличный вкус и невероятно развитая интуиция. Впрочем, еще пятнадцать лет назад этих качеств было бы недостаточно, чтобы занять место главного редактора самого лучшего журнала в Нью-Йорке. Однако сейчас, как я уже сказала, в моде другие ценности

А знаешь, какой вопрос категорически нельзя задавать художнику? О чем его произведение. Когда эти глупые журналисты спрашивают меня — расскажите, о чем ваша книга? — меня просто трясет от негодования. Потому что настоящая книга никогда не может быть просто «о чем-то», книга — это не сюжет, не тема, книга — это целостное произведение искусства. Она о том, что ты чувствуешь в тот момент, как ты ее читаешь