V3001TH

И первая, и вторая, третья, и десятая. Сколько бы у меня их ни было, каждая обязательно будет любить тебя,

— Тэ, слышишь, а в будущем есть вариант, что я смогу быть сверху? — вдруг спрашивает малой на серьезной волне, беря руку Винсента и переплетая с ним пальцы.

— Конечно, зая, — Винсент поворачивает к нему голову с явно притворно милой улыбкой. — Стопудово будешь сверху. В позе наездника

— А когда-то был для меня всем,

Злодеи тоже достойны любви,

И этот момент, пожалуйста, на вечный повтор

Ему будто на всех и на все плевать. На все, кроме сигареты меж губ и неба над головой.

Как бы хуево ни было, пока рядом семья, все преодолимо

Смерть — это освобождение. Для человека, который медленно пропадал изо дня в день, это именно оно.

глядя наверх и щурясь от солнца. Или от Хосока. Все одно. Второй тоже невъебенно яркий, нетрудно спутать.

Любовь, наверное, влияет на людей по-другому, она свои правила и законы всучивает человеку, стоит тому в ее владения шагнуть. На ее территории только так, и каждый с этим соглашается, каждый это принимает, потому что хочет, потому что любит.

Сопливо, чертовски сопливо, но так и есть. Любовь редко когда делает сильным человека. Она ослабляет, создавая брешь. Маленькую, но важную, как целый мир, уязвимость, но когда ты рядом с ней, когда знаешь, что можешь ее укрыть от боли, то сильнее тебя нет никого на свете.