Талисман

Просим тебя принять его с доверием не только потому, что желаем тебе оказать услугу как достойнейшему воину, составляющему славу всей Франгистании (Европы), но и для того, чтобы скорее закончить нашу долгую борьбу либо заключением вечного мира, либо битвой на ратном поле. С саном твоим и таким мужеством не подобает тебе погибнуть рабской смертью. Наша слава не допустит, чтобы смерть сразила славного противника. И да подаст тебе проро…»

Несмотря на его грубый нрав, зрелище нищеты и горести, переносимых с твердостью, без ропота и жалоб, произвели на него впечатление гораздо более сильное, нежели великолепнейшее убранство царских покоев.

Она слышала постоянные похвалы его мужеству и храбрости в бою. И в то время, как многие лорды и графы старались добиться ее благосклонности, она отдала сердце свое бедному рыцарю, все имущество которого состояло в копье. Невольно, незаметно любовь охватила ее сердце.

То было время, когда в любимой девушке видели таинственное высшее существо; рыцарский, воспетый трубадурами культ женщины уподоблял ее планете, изливавшей в счастливую минуту свой лучезарный свет на человека. Она пользовалась полной свободой радовать его своим присутствием или же наводить на него своим отсутствием тоску и уныние, оживлять его своей лаской или приводить в отчаяние своей суровостью. Да она никогда и не позволила бы ему ничего иного, кроме заслуг и подвигов, совершенных в честь ее.

— Ты хочешь знать мой пароль? — сказал он. — Вот он: «Цари стали должниками нищего».

— С каким удовольствием полюбовался бы я таким зрелищем, в котором бедняк рыцарь становился на одну ступень с самым могущественным властелином!
— Ты забываешь к слову «бедняк» прибавить эпитеты — благородный и мужественный.

— Конечно, отважный сарацин, но не забывай, что такие храбрецы, как ты, редки. Такие гордые соколы не летают стаями и все вместе нападать на одну птицу не станут.

Рыцарь, не избравший себе владычицы души, никогда не прославится воинскими подвигами!

но измена и мужество — две несовместимые вещи.

Мне не даются героические фигуры в полном смысле слова, зато я питаю дурную слабость к сомнительным характерам разного рода обитателей Пограничья, пиратов, горных разбойников и других молодцов робин-гудовского склада.