bookmate game
ru
Алексей Зыгмонт

Святая негативность. Насилие и сакральное в философии Жоржа Батая

Kitap eklendiğinde bana bildir
Bu kitabı okumak için Bookmate’e EPUB ya da FB2 dosyası yükleyin. Bir kitabı nasıl yüklerim?
Книга религиоведа Алексея Зыгмонта представляет собой оригинальную интерпретацию мысли радикального французского интеллектуала Жоржа Батая, сосредоточенную вокруг его концепции тождества насилия и сакрального. Используя полный корпус аутентичных источников и редкие материалы, которые мало комментировались исследователями — переписку, архивные документы, тексты радиовыступлений, — автор прослеживает эволюцию этой идеи от его ранних литературных произведений до общественно-политических проектов (Контратака, Ацефал, Коллеж социологии) и поздних околонаучных трудов. Центральным мотивом философии Батая автор считает десубъективацию — разрушение субъекта ради единения с другими и мировым целым.
Bu kitap şu anda mevcut değil
361 yazdırılmış sayfalar
Bunu zaten okudunuz mu? Bunun hakkında ne düşünüyorsunuz?
👍👎

İzlenimler

  • Фелиция Белковаbir izlenim paylaşıldı2 yıl önce
    👍Okumaya değer

  • Олеся Ковалеваbir izlenim paylaşıldı5 yıl önce
    🎯Değer
    💤Sıkıııcıııı!

Alıntılar

  • Дарья Хохловаalıntı yaptı5 yıl önce
    Винсент Декомб в своей работе «Тождественное и иное» (1978) представляет этот семинар как своего рода «мат­рицу» всей французской мысли XX века, оказавшую серьезнейшее влияние, например, на таких мыслителей, как Ж.-П. Сартр, М. Мерло-Понти, Ж. Ипполит и многих других13. По его словам, Батай также принадлежал к поколению «трех „H“» (Hegel, Husserl,
  • Фелиция Белковаalıntı yaptı2 yıl önce
    отчетливо это непонимание было выражено Жаном Бодрийяром, обратившим батаевский императив сакрального насилия в апологию терроризма: теракты для него — «модель символического насилия, которое в ней запрещено, единственный вид насилия, который система не может осуществить, — насилие своей собственной смерти», — пишет он в эссе «Дух терроризма» (2001)678. Перевести эту фразу на язык Батая нетрудно: «система» здесь — это профанное, насилие и смерть — чуждые ей сакральные элементы, подрывающие ее изнутри. Если читать его невнимательно, такая трактовка и впрямь может прийти в голову; отчасти он и сам ставит себя под удар, описывая жестокие архаические обряды ацтеков, индусов или тибетцев — это, может быть, даже рушит всю его теорию. Однако вот что он ясно пишет в «Чистом счастье»:
    Представляется, что есть два рода Насилия.
    Жертва первого оказалась обманута.
    Это Насилие несущегося на всех парах поезда, которое свершается в момент смерти того отчаявшегося, что добровольно лег на пути.
    Второе присуще змее или пауку — ибо есть что-то в них, что несовместимо с порядком, что заключает в себе возможность бытия и ошеломляет. Оно не огорошивает ударом по голове — оно скользит, лишает опоры, парализует и завораживает, а мы ничего не можем ему противопоставить.
    Этот второй род Насилия сам по себе является воображаемым. Поэтому подлинный образ насилия — насилия безграничного, бесформенного и лишенного качеств — я всегда могу приравнять к Богу679.
  • Фелиция Белковаalıntı yaptı2 yıl önce
    Отличаясь от насилий в животном мире, война развила свою собственную жестокость, на какую звери не способны. Например, перед боем, часто завершавшимся истреблением врага, происходила казнь пленных. Такая жестокость — специфически человеческий аспект войны […] …на войне немыслим возврат к животному состоянию, окончательное забвение пределов. Всегда остается что-то такое, чем утверждается человеческий характер насилия — пусть даже самого неистового672.

Kitap raflarında

fb2epub
Dosyalarınızı sürükleyin ve bırakın (bir kerede en fazla 5 tane)