Глубокий сон

Держу пари ты не угадаешь, как я сюда вошла.
– Держу пари, что угадаю. – Я взял сигарету и хмуро взглянул на нее. – Ты проникла в замочную скважину, как святой Петр.
– А кто это такой?
– Малый, с которым я играл однажды в биллиард.
Она хихикнула.

Накачанный виски и сомнениями, я отправился в кровать. И всю ночь мне снился человек в окрававленном китайском халате, гонявшийся за голой девушкой с длинными серьгами из яшмы в ушах, и я сам, бегавший за ними и пытавшийся сделать снимок фотоаппаратом, в котором не было пленки.

Боже мой, какой же вы красивый грубиян! Мне надо было швырнуть вам что-нибудь в голову.

Вы любите орхидеи?
– Так себе, – сказал я. Генерал прикрыл глаза. – Они отвратительны. Их ткань похожа на человеческое мясо, в их запахе есть что-то от псевдосладости проститутки.

Порядочный настолько, насколько этого можно требовать от человека, живущего в мире, где порядочность вышла из моды

Идеальная ночь для ограбления, – заметил я. – Думаю, это они разбросали гвозди. Пара из них воткнулись мне в шины. Похоже, вам придется поработать.
– Тебе еще никто не давал в зубы? – спросил тощий.
– Никто в вашем весе.

Чем могу служить?
– Там полиция, вы знаете где. Вы не впутали меня в это дело, а?
– А почему я не должен был бы это сделать?
– Я добр к тем, кто добр ко мне, приятель. И очень недобр к тем, кто недобр со мной.
– Прислушайтесь хорошенько, и вы услышите, как стучат мои зубы.

Я уже начала подозревать, что вы работаете в кровати, как Марсель Пруст.
– А кто он такой? – спросил я. Сунул сигарету в рот и внимательно взглянул на нее. Она была бледная и усталая, но производила впечатление девушки, умеющей справиться даже с усталостью.
– Французский писатель, знаток дегенератов. Не может быть, чтобы вы его не знали.

Большой холл семейного дома Стернвудов был более чем в два этажа высотой. Над дверью, в которую легко прошло бы стадо индийских слонов, размещался витраж, изображавший рыцаря в черных латах, спасающего даму, привязанную к дереву. Дама была раздета. Ее нагое тело окутывало покрывало из волос. Для удобства у рыцаря было поднято забрало, и он пытался, не без усилия, развязать веревки, которыми дама была привязана к дереву.
Я смотрел на витраж и думал, что если бы жил в этом доме, то рано или поздно мне пришлось бы влезть наверх и помочь рыцарю, так как не похоже было, что он делает свое дело всерьез.

Знаете, как это бывает: есть человек, значит его видишь, а когда его нет, не видишь и забываешь, пока что-нибудь не напомнит о нем.