Спаси себя

Как только ты выдашь свои слабости, станешь уязвимым – непозволительная роскошь для управляющего большим предприятием.

Она любит меня.
Она любит меня, черт возьми.
По ощущениям, в груди зияет рана, которая не хочет заживать

Это – мой Джеймс.
Мой Джеймс.
Совершенно все равно, что между нами произойдет: он всегда будет частью меня, равно как и я буду частью его.

С этого момента я мог думать только о Руби и о том, что она сказала мне в День святого Сильвестра.
Она любит меня.
Она любит меня, черт возьми.
По ощущениям, в груди зияет рана, которая не хочет заживать. Я хотел бы уважать решение Руби, но видеть ее и знать, что все потерял, просто невыносимо

У меня такое чувство, что мои воспоминания начинают постепенно угасать. Ощущение ее прикосновений на моей коже, наши разговоры, смех. Все становится расплывчатым и неощутимым, даже тот день, когда она была здесь и утешала меня. Единственное, что я по-прежнему четко вижу перед глазами и что я снова и снова прокручиваю в голове, это выражение ее лица, когда она увидела меня с Элейн. Мне никогда не забыть его.

Я не хотела больше быть в разлуке с ним.
Я не могла больше сердиться или скорбеть.
Я хотела наконец снова ощущать то наслаждение, какое мы с Джеймсом дарили друг другу. Я хотела наконец снова говорить с ним, писать ему и делиться с ним своими страхами и тревогами.
Я хотела любить его.

Ты думаешь, для таких случаев есть особые правила, но их нет.

Никто не имеет права вторгаться в личное пространство

– Для людей, которых люблю, я бы сделал все.
Я провела кончиками пальцев ниже, к его шее. Охватила затылок, прошлась большим пальцем вдоль линии роста волос:
– Я знаю.
– Ты тоже входишь в их число, Руби.
Я замерла и тяжело сглотнула. В горле откуда-то взялся комок, который я никак не могла проглотить.
– Я люблю тебя, – прошептал он.

– Но я буду голосовать против, – продолжила я и посмотрела на него твердым взглядом.
Он оперся руками о стол и решительно ответил на мой взгляд:
– Я знаю.