Баблия. Книга о бабле и Боге

До Нового года оставалась пара дней. Москва неотвратимо пьянела и погружалась в праздничную вакханалию. Переливалась Москва огнями, пахла мандаринами вперемешку с алкоголем. Подванивала потом от взопревших голов в меховых шапках и еще духами французскими от дамских тел разгоряченных, нарядных цариц бухгалтерий и логистических отделов Людочек и Ниночек. «Нажраться и забыться» – читалось в узких глазах дворника киргиза, «забыться и нажраться» – угадывалось под цигейковой ушанкой мерзнущего гаишника, а через пару суток все население стосорокамиллионной страны увидит под бой курантов и узнает радостно то же выражение лица у поздравляющего их президента. Нажраться и забыться. Потому что кончается год. И славно. Много в нем было плохого, и стыдного, и унизительного. Но живы же. На столе шампанское и водка, и салат оливье с колбаской, и соленые огурчики. Живы… Поэтому забыться и нажраться. Следующий год обязательно лучше будет. А пока не забили еще куранты и рабочие дни не закончились официально, вырываются из душных офисов люди, мечутся, обезумевшие, по залитым огнями улицам, покупают дребедень всякую, стекаются в шикарные мраморно-золотые залы, пьют вольно, едят сладко. И несть ни эллина, ни иудея. Корпоратив новогодний. Водяное перемирие в джунглях заснеженных московских наступает, а точнее алкогольное.

Счастье – это НЕ, – подумал он. – Не болит, не беспокоит, не волнует, не жмет, не раздражает, не касается. Выходит, смерть – это счастье, а жизнь – муки адовы

Что делать? Кто виноват? И бежать куда? Промелькнули три главных русских вопроса в голове