На музыке: Наука о человеческой одержимости звуком

Музыка, — рассказывал нам Пинкер, — нажимает на кнопки удовольствия, предназначенные для языковых способностей, с которыми она пересекается несколькими способами. Она нажимает на кнопки в слуховой коре, в системе, реагирующей на эмоциональные сигналы в человеческом голосе, когда он плачет или воркует, в моторно-двигательной системе, которая задает мышцам ритм при ходьбе или танце».
«В том, что касается биологических причин и следствий, — писал Пинкер в книге «Язык как инстинкт»[23] и то же самое, но в других словах, сказал в своем выступлении, — музыка бесполезна. Она не проявляет никаких признаков архитектурного замысла для достижения какой бы то ни было цели, такой, например, как долгая жизнь, рождение внуков или точное восприятие и предсказание событий в мире. В отличие от языка, зрения, социального мышления и физических навыков, музыка может исчезнуть у нашего вида, и это практически не повлияет на остальные сферы нашей жизни».

асти, участвующие в обработке музыки, распределены по всему мозгу. Рисунки на следующих двух страницах иллюстрируют основные вычислительные центры, отвечающие за музыкальность. Первая иллюстрация показывает мозг со стороны (передняя часть находится слева). На второй иллюстрации — внутренняя часть мозга (с той же точки зрения). Эти рисунки основаны на иллюстрациях Марка Трамо, опубликованных в журнале Science в 2001 году, но они отредактированы и содержат более новую информацию.

Когда когнитивисты говорят об ожиданиях и их нарушении, имеется в виду событие, противоречащее тому, которое было бы разумно предсказать. Очевидно, что мы многое знаем о разных стандартных ситуациях. В жизни мы то и дело оказываемся в обстоятельствах, различающихся лишь в деталях, и часто эти детали незначительны. Один из примеров — обучение чтению. Системы нашего мозга, отвечающие за извлечение характеристик, научились распознавать неизменные качества букв алфавита, и, если мы не будем пристально разглядывать текст, мы не заметим таких деталей, как, например, шрифт.

Да, читать предложения, где используются несколько шрифтов, не очень приятно, а кроме того, если каждое слово набрано по-своему, мы, конечно, это заметим, — но суть в том, что наш мозг занят распознаванием знаков вроде буквы «а», а не шрифтов.
В обработке мозгом стандартных ситуаций важно то, что он извлекает из них элементы, общие для множества случаев, и складывает их в единую структуру. Эта структура называется схемой. В схему буквы «а» входит описание ее формы и, вероятно, набор воспоминаний о других таких же буквах, которые мы видели и которые отличались написанием. Схемы обеспечивают нам необходимую информацию для множества частных случаев повседневного взаимодействия с миром

4
Ожидания

Чего мы ждем от Листа (и Лудакриса)
Когда я прихожу на свадьбу, я плачу не от того, что вижу жениха и невесту в окружении родных и друзей и представляю, какой долгий путь предстоит пройти новобрачным. Слезы выступают у меня на глазах только тогда, когда начинает играть музыка. И в кино, когда герои воссоединяются после тяжелого испытания, меня трогает опять-таки музыка.
Я говорил, что она представляет собой организованный набор звуков, но одной организованности недостаточно, должен быть еще и элемент неожиданности, иначе музыка получится эмоционально плоской, словно написанной роботом. Ее ценность для нас основана на нашей способности понимать ее структуру — в разговорных или жестовых языках подобной структурой является грамматика — и предсказывать, что будет дальше. Зная, чего мы хотим от музыки, композиторы наполняют ее эмоциями, а затем сознательно либо удовлетворяют эти ожидания, либо нет. Трепет, мурашки и слезы, которые вызывает у нас музыка, — результат искусной манипуляции, выполненной композитором и исполнителями.

Некоторые звуки по своей сути успокаивают, а другие пугают. Несмотря на большие межличностные различия, мы рождаемся с предрасположенностью к определенной интерпретации звуков. Резкие, короткие, громкие звуки, как правило, интерпретируются многими животными как тревожные. Мы видим это, сравнивая крики птиц, грызунов и обезьян, которые они издают при опасности. Медленные, плавные и более тихие звуки обычно воспринимаются как успокаивающие или, по крайней мере, нейтральные.

нимания, что вы нажали нужную клавишу или совершили нужное движение дирижерской палочкой — именно то, которое хотели совершить. Чтение музыки задействует зрительную кору, расположенную в затылочной доле. Прослушивание или припоминание текстов задействует языковые центры, в том числе зону Брока и область Вернике, в височной и лобной долях.
На более глубоком уровне те эмоции, которые мы испытываем, реагируя на музыку, задействуют примитивные области мозга: червь мозжечк

Восприятие музыки начинается с подкорковых (то есть находящихся под корой) структур — кохлеарных ядер, ствола мозга, мозжечка — и затем переходит в слуховые зоны коры по обе стороны мозга. Если слушать музыку, которую вы уже знаете, или, по крайней мере, музыку в знакомом стиле, например барокко или блюз, задействуются дополнительные области мозга, в том числе гиппокамп — наш центр памяти — и отделы лобной доли, особенно область, называемая нижней лобной корой, которая находится в самой ни

Доказательством этого служат нейропсихологические данные о региональной специфичности функции. Иногда в результате инсульта (закупорки кровеносных сосудов в головном мозге, приводящей к гибели клеток), опухоли, травмы головы или др. повреждается какая-нибудь область мозга. Во многих подобных случаях повреждение конкретной области мозга приводит к потере определенной психической или телесной функции. Когда десятки или сотни случаев указывают на потерю некой функции в связи с поражением некой области мозга, мы делаем вывод, что рассматриваемая область каким-то образом вовлечена в эту функцию или, возможно, ответственна за нее.
Более сотни лет нейропсихологических исследований такого рода позволили нам составить карты областей мозга, от

Западная культура унаследовала традицию дуализма от Рене Декарта, который писал, что разум и мозг — две совершенно разные сущности. Дуалисты утверждают, что разум существовал еще до нашего рождения, а мозг не является вместилищем мысли — это лишь инструмент разума, с помощью которого тот осуществляет свою волю, двигает мускулами и поддерживает гомеостаз тела. Большинству из нас, конечно, кажется, что наш разум — нечто уникальное и особенное, отдельное от простого набора нейрохимических процессов. У меня, как и у каждого из нас, есть понимание того, что значит быть собой, и что значит быть собой и читать книгу, и что значит думать о том, что значит быть собой. Нельзя ведь просто взять и свести себя к аксонам, дендритам и ионным каналам? Нам кажется, что мы — нечто больше

Если мелодия основана, например, на гамме до мажор, то мы говорим, что она играется в тональности до мажор. Такая мелодия стремится вернуться в ноту до, и, даже если она не закончится именно на до, эта нота будет казаться слушателям наиболее заметной, центральной во всем произведении. Композитор может иногда включать в песню и другие ноты, не входящие в гамму до мажор, но мы примем их за отступления — что-то вроде параллельной сцены в фильме или флешбэка, когда мы точно понимаем, что неизбежно вернемся к осн