Является ли христианство богоборчеством, свергающим предшествующие и последующие религии и их богов, а Иисус Христос — богоборцем, свергнувшим эллинских богов с Олимпа, вопрос неоднозначный. С одной стороны, да, поскольку формально происходит эдипальное замещение. С другой стороны нет, поскольку с отменой прежних религий и богов новая религия не устанавливается, а Иисус Христос провозглашается частью универсальной сущности, её персонификацией, воплощающейся в человеке. В итоге бог снисходит до человека, а стремящийся к богу человек возвышается к нему, и ничего сверхестественного, никакой мистики в этом не усматривается. Христианство воздвигает не идол, а идеал, достойный восхищения и подражания, но отнюдь не обожествления, и таким образом исключение превращает в норму поведения. В этой наглядности и понятности поведенческих мотивов новозаветных персонажей заключается истинная жизненность христианского учения.
