Bookmate web sitesi deneyimini ve önerilerimizi geliştirmek için çerezleri kullanmaktayız.
Daha fazla bilgi için Çerez Politikamızı okuyun.
Hepsini kabul et
Çerez Ayarları
М.М. Пришвин. Ранний дневник (1905–1913), Михаил Пришвин
ru
Михаил Пришвин

М.М. Пришвин. Ранний дневник (1905–1913)

Kitap eklendiğinde bana bildir
Bu kitabı okumak için Bookmate’e EPUB ya da FB2 dosyası yükleyin. Bir kitabı nasıl yüklerim?
  • Vitaly Shvedchenkoalıntı yaptı6 yıl önce
    Иногда страшно подумать в пути: за это время, быть может, умерла мать, дети… Ведь так оторваться, как я, — значит уметь разорвать со всеми, значит объявить весь мир без родственников, значит, с другой стороны, в каждом встречном человеке видеть частицу мира, опираться на них, делать постоянные открытия…
  • Vitaly Shvedchenkoalıntı yaptı6 yıl önce
    Она высокая, глаза серые, большие, будет бить мужа, нос прямой, дикая. Я говорю с ее матерью-старушкой о китайцах, она смотрит дико, будто не хотела [знать], что я говорю, но, видимо, и хотела и некстати спрашивала: — Что, они курят опиум? — Опиум, — отвечаю я. И она смолкала и каменела. Я еще спросил что-то, она ответила. Я ей рассказал об Урале. — Ночь не спать. — Нет, спите, но я проведу ниточку и буду шептать: «усни глазок, усни другой», а на заре дерну. — Она засмеялась, сразу вспыхнула и побежала и спряталась за вагонами… Я ей рассказал легенду о попе и свирели… Вспыхивает и каменеет. Ночь… мост через Белую… черная ночь и [кричит] перепел… кузнечики… мы глядим… под нами гудит мост, от этого даль широка… хочется сказать, и все пустяки. Своего Бога, говорю я, нельзя узнать… да, соглашается она и спросила: как бы так, чтобы не изменяться… а то завтра я буду другая. Сибирский грубый народ… Поезд наш стучит по полям… полон запахами во тьме. Безответно… Дико… Утро, река в 2 часа. Она спит. Я опять засыпаю… Выхожу: она смотрит на Урал.
    Какой силы должно быть чувство, чтобы победить и утром, чтобы вместе с птицами любить!
  • Vitaly Shvedchenkoalıntı yaptı6 yıl önce
    Когда умер Христос, то содрогнулась вся природа, а теперь у нас когда умирает кто-нибудь, то содрогаются только близкие: волна недалекая. Чем жизнь моложе и цельнее, тем сильнее ответит волна. Но природа стоит, кажется, равнодушная. И кажется, что это отдельный мир, это хранилище общего мирового начала никогда не поколеблется от нашего горя. И там бывают бури и плач, но живым [людям] мало понятные. Умер человек и перешел туда, в мировое хранилище. Если он своего здешнего не дожил, за него мы доживаем своим горем. А он там со всеми, то мчится ураганом на верху леса, то плачет дождем, то улыбается солнышком, и мы узнаем тогда свое в этом общем. Рыдай, мать, над свежей могилой: сына убили японцы. Рыдай! — волна дальше идет, там другая мать, третья, но хранилище общего семени неколебимо. Мы горем своим доживаем, чего человек не дожил.
  • Vitaly Shvedchenkoalıntı yaptı6 yıl önce
    Не о трудностях и опасностях путешествия, не о Севере хочу я писать в этот раз, а все о том же волшебном колобке: как он опять увел меня в неведомую мне страну, где другое солнце, другие небо и земля, и трава, ее покрывающая, и сказки. Все новое — главное, сказки другие… Бывают сказки весенние и бывают сказки зимние, и, пожалуй, можно сказать еще летние сказки, но уж осенняя сказка — как-то не хочется рассказывать. [Пусть] глубокий старец или бабушка [рассказывают] детям сказку о жар-птице. И дети встречают весну… и вот под звуки сказки слетает с крыши голубь в полдень в капель… В полдень весна начинается… и заря утренняя, и заря вечерняя. А потом зори расходятся одна к вечеру, другая к утру, полдни разгораются, и вот жаркий день, и сказка уходит в тьму ночи. И чем (ярче) горит жар-птица, тем глубже прячется сказка. Лето все в труде… Осень вся уходит в себя — и зимой снова начинаю сказку об Иване-Царевиче и Жар-птице… Что же это значит? Иван-Царевич поймал свою птицу– и нет сказки.
  • Vitaly Shvedchenkoalıntı yaptı6 yıl önce
    Хаос: камни, можжевельники, колючки… и там стучит молоток и бурки: фески, [гремят] бурки! Каменщик — грек, чернорабочий — турок…

    Цветет айва японская, распускается камелия — восковая, безжизненная, словно накрашенная. А бамбук плохо перезимовал… Позеленела ива вавилонская… Розы пошли. Вечнозеленый [кипарис] освежился новой зеленью. Можжевельник — кора ободранная. Земляничное дерево. Бабочка-лимонница и [красный жук]… В горах красные мускулы тиса. Карагач одноплечный и двуплечный. [Маленькая] Соня: — Ты на лимане был? — Нет. — А я была… На Кошке был? А я была. — Маслиновые рощи, оливковые рощи… Тысячелетние маслины срублены
  • Vitaly Shvedchenkoalıntı yaptı6 yıl önce
    На перевале Чатыр-Даг: один поворот — и кипарисы, кучки кипарисов-монахов, там два, там три, приближаются, встречают.
  • Vitaly Shvedchenkoalıntı yaptı6 yıl önce
    С той радостью я шел совсем как-то в ином измерении. Иное измерение! но почему же радость моя продолжалась, та самая радость, когда я попал наконец в довольно серую семью своего приятеля? Попади я до этого, была бы скука, а тут радость, и знаю, радость я другим дал, и умей я тогда писать, то мне за простую передачу этого настроения дали бы даже деньги. Отчего же это? Вот я и думаю, оттого, что заблудился, потерял на минуту все привычное, насильно заданное, чужое, и осталось свое собственное, подлинное. И в путешествии, я думаю, весь интерес состоит в том, чтобы заблудиться, и тогда что-то открывается, и новая земля и новые люди будут действительно новыми. Но как это сделать, я не знаю, тут одно упование…
  • Vitaly Shvedchenkoalıntı yaptı6 yıl önce
    В путешествии самое главное — нужно как-нибудь заблудиться, чтобы исчез обычный расчет во времени и в месте.
  • Vitaly Shvedchenkoalıntı yaptı6 yıl önce
    А когда совершится все, оденется лес и поля, и дачники все двинутся из города, и начнется настоящая, обыкновенная, общая весна, то ничего моего не останется для меня: все как будто давно, давно прошло, и Бог знает сколько пережито. Так бывает с интимными праздниками почти у всех, почти всегда. Собираются, собираются, священнодействуют, а когда наступил сам праздник… Боже, какая скука: ветчина, творог, красные яйца… Я не верю, и никто не верит в эти праздники.

    А ведь должны же быть праздники! И есть они, как тайна, у каждого, как проходящие облака, незримый свет…

    Когда я, бывало, весной уезжал на Север и, постоянно двигаясь вперед, всегда был вестником весны и достигал таких краев, где только чуть зеленеющие мхи и оторванные громадные плавающие льдины своим движением говорили, что где-то началась весна, — как страстно хотелось мне хоть на минутку коснуться этого южного праздника природы, [коснуться] земли, покрытой цветами. И вот теперь я разрешаю себе этот праздник: я еду на юг зимой за началом весны, увижу южное море, лес, обвитый лианами. И вместе с летящими птицами буду лететь [вместе] с весной на Север: будет долгая чудесная весна. Со мной неотлучно будет мое снежное детское божество, моя снежная дама, единственная, не растаявшая…
  • Vitaly Shvedchenkoalıntı yaptı6 yıl önce
    Как я ждал весны, как я ждал этого свидания с родным садом. И дождался невиданного, неслыханного: только в разлуке с отчим домом понял я, увидел все великолепие цветущего сада. Мне казалось тогда, что деревьев нет в саду, а [есть] зеленый особенный дом какой-то, я, кажется, никогда и не найду земных слов, чтобы выразить это особенное райское великолепие. Но вот спрашивают меня: рад ты? А я чуть-чуть не сказал, что не рад, и чуть-чуть не совершил ужасное: чуть-чуть не выдал тайну снежной куколки. В этом райском саду я, как первый человек, был теперь одинок и печален. И Бог сжалился надо мной, оставил неразделенной эту мою тайну до конца. И сейчас даже мне страшно подумать, что чуть-чуть не сказал тогда: не радуюсь этой роскошной весне.

    Иней… Белые куколки на заборе. За одной веткой другая и третья, и в глубине ель. И чуть поводит береза. Идут мальчики, стучат по забору… сыплется. Одно мгновение — рассыплется. Для чего существует иней… мга. Красная мерзлая рябина в инее. Грезы. Воробьи и белый пух. В белой глубине красная труба. Метла дворника. Все кончилось: белые бесформенные кучи на снегу. Куколки белые с забора рассыпались.
fb2epub
Dosyalarınızı sürükleyin ve bırakın (bir kerede en fazla 5 tane)