Рука Сфинкса. Вавилонские книги. Книга 2

История – это любовное письмо, адресованное тиранам и написанное кровью побежденных, забытых, изгнанных

Не позволяйте маленьким людям производить большое впечатление. Не растрачивайте свою красоту на зеркала. Не загадывайте желаний, ибо желания лишь заставляют проклинать ту жизнь, какая у вас есть. Никогда не забывайте, что стоите в конце длинной очереди коротких жизней.

Как там говорил Сфинкс? «Книги — это ловушки». Но каким образом и кого они ловят: автора или читателя? Может быть, они просто образцы хвастовства, порожденные тщеславными умами, и то, что мы называем литературой, на самом деле всего лишь культ, прославляющий мерзких персонажей. Мне претит мысль о том, что они похожи на рыбацкую запруду для вольно плывущего разума, один из тех капканов, в которые легко заплыть, но откуда редко удается выбраться: на невроз, догму, мечту.

Шоколад всплывает в моей голове гораздо чаще, чем хотелось бы во время дневного похода. Конечно, я мог бы съесть его, но тогда у меня не будет шоколада, а обладание им внушает мне веру в то, что положение не такое уж отчаянное.

Эдит на всю оставшуюся жизнь запомнила, что оладьи — это символ скорби и печали, и старалась больше их не есть.

Она пробралась в гостиную, где было темно, несмотря на свет единственной лампы для чтения, рассчитывая побыть в одиночестве.

Но Волета уже сидела в кухне, одетая в банный халат, и ела сахар из сахарницы.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Ирен.

— Ем сахар, — пробубнила акробатка с ложкой во рту.

Частично она винила кровать. На таком мягком матрасе все тело немеет. У гамака надежное дно. А эта кровать — ну просто какая-то белая льняная яма.

Это правда. — Волета гордо вздернула подбородок. — Но если вы раздаете движители, я бы хотела дополнительную пару рук.

— Серьезно? И для чего?

— Чтобы я могла вальсировать с мужчиной и бить его по почкам одновременно. — Она маниакально ухмыльнулась. — Это было бы замечательно. Он такой: «О, дорогая, кто-то бьет меня в нутро!» А я такая: «Кто бы это мог быть?»

«Зачем тебе учиться, сын мой? Потому что никогда не знаешь, о чем спросит Сфинкс!»

Ирен посмотрела на капитана и старпома, подметив разбитую губу, кровавые пятна на изодранном шарфе и капитанской рубашке, перевязь, которая прижимала могучую руку Эдит к груди, кровавую рану на лбу Сенлина, светящуюся пыль, покрывавшую их с головы до пят, и сильный запах дыма, идущий от одежды.

— Как вам Зоопарк? — спросила она.