Абсурдистан

в восторге от ее непринужденной манеры западного среднего класса: какой приятный контраст с серьезностью русских девушек, которые подходят к моему khui с торжественным видом Леонида Брежнева, поднимающегося на трибуну 23-го Съезда Коммунистической партии в Москве.

Количество Вайнбергов, старых и молодых, которые все еще болтаются на земле, изумляло меня. В тридцатые и сороковые годы Сталин истребил половину моей семьи. Наверное, не ту половину.

— Итак, Белугин, — обратился Алеша-Боб к капитану. — Во сколько обойдется Мише бельгийский паспорт?
— Сколько это будет стоить? Нисколько, нисколько. — Капитан Белугин отмахнулся от этого вопроса рукой. — Ну, почти нисколько. Сто тысяч долларов для моего бельгийского друга и сто тысяч для меня — в качестве комиссионных.

Я представил свое будущее с Любой. Покупка мебели в Москве, в ИКЕА. Любовь под оранжевым одеялом, когда она будет называть меня «папочкой». Ужин под огромным портретом моего отца, написанным маслом; обед под осуждающим взглядом Папы, глядящим на меня с черно-белой фотографии. И наконец, двое богатых и несчастных детей: пятилетний мальчик в гангстерском костюме от «Дольче и Габбана» и его младшая сестричка в прикиде из кожи аллигатора. А вокруг нас — хихикающие слуги, распадающаяся инфраструктура, хнычущие бабушки… Россия, Россия, Россия…

Я знал, что такой парень, как Валентин, будет в восторге. Для таких, как он, этот ресторан — одна из тех двух Россий, которые они могут понять. Для них — либо мрамор и малахит Эрмитажа, либо занюханная коммунальная квартира в Коломне.

Не секрет, что Санкт-Петербург — тихая заводь, теряющаяся в тени нашей столицы, Москвы, которая сама — всего лишь мегаполис третьего мира, колеблющийся на грани эффектного угасания. И все же «Дворянское гнездо» — один из самых превосходных ресторанов, какие мне доводилось видеть: тут больше позолоты, чем на куполе Исаакиевского собора, а стены украшены огромными портретами — надо думать, покойных дворян.

Профессор Штейнфарб говорит, мне надо вырабатывать чувство собственного дастоинства, потаму что никто в моей семье никогда не побуждал меня проявлять мой интеллект и все о чем они думают — это как избежать неприятностей и заботиться о своих детях.

Я завел их в мою библиотеку, где книжные полки скрипят под томами покойного палы, — это собрания текстов великих ребе, «Банковский устав Каймановых островов» в трех томах, с примечаниями, и всегда популярные «Сто одни налоговые каникулы».