Мальчик, идущий за дикой уткой
İzlenimler
- Анна Туманнаbir izlenim paylaşıldı7 yıl önce
👍Okumaya değerЗамечательная книга! Она показалась мне очень сочной, пропитанной ароматами Грузии, страны мне незнакомой и оттого притягательной. Иногда смешная до слез, иногда лиричная, пронизанная мистическими совпадениями ... А потерянные фотографии, нарисованные от руки, чего стоят? Смотришь на них и сначала пытаешься разобрать подписи, потом представить героев истории - и не заметно сам погружаешься в воспоминания автора.
- Lelya Nisevichbir izlenim paylaşıldı8 yıl önce
Книгу можно начинать читать с любой главы - они почти независимы друг от друга, как карточки в фотоальбоме, связанные невидимой нитью персонажей. Каждая история - как настоящий грузинский тост, долгая, ветвистая, полная метафор, обязательно и грустная и смешная и, несомненно, поучительная. Где быль, а где сказка - каждый решает для себя. Человечно и искренне: про Грузию, про детство, про любовь, про семью.
- Горbir izlenim paylaşıldı7 yıl önce
👍Okumaya değer🔮Gizli Derinlikler🚀Elden Düşmeyen
Alıntılar
- a21inchalıntı yaptı7 yıl önce
Чанчур – это прозвище. В Грузии чанчурами зовут мальчиков, которых мамы чистыми пускают гулять, а приходят они грязные, с синяком под глазом, в одном ботинке, зато с чьей-то собакой, которая, по их словам, будет жить с ними и спать в их постели… кепка на голове не своя, алюминиевая сабля у кого-то украдена или выменяна на жестяной грузовик… И так каж - Oxana Yatsenkoalıntı yaptı5 yıl önce
Хаши – блюдо для похмелья. Хаши – некий наркотик. Есть люди, которые жить без него не могут. В Тбилиси его начинают есть с семи утра. В крошечные столовые старого города съезжаются хашисты. За одним столом сидят рядом профессора и карманные воры, прокуроры и художники, интеллектуалы и грузчики, секретари райкомов и пьяницы с трясущимися руками. Во время поедания хаши всем всё прощается, этот бульон с чесноком и сто грамм водки – смысл утреннего существования хашиста. - a21inchalıntı yaptı7 yıl önceПосвящается той, кто гналась за мной и моей ленью с кухонным ножом.
Кто привязывал авторучку к моей правой руке: “Пиши!”
Той, кто хлестала меня по щекам, когда я кричал: “Я не Фолкнер, не Маркес!”
Посвящается моей жене Тамаре.
