Крестики и нолики

— Тогда почему ты захотел поцеловать меня?

— Ну, мы же друзья, правда? — Каллум снова пожал плечами.

Я невольно заулыбалась:

— Конечно.

— Кого ж тогда целовать, если не друзей? — ухмыльнулся Каллум.

потом он без предупреждения прикоснулся языком к моему языку.

— Фу! — Я тут же отпрянула, высунула язык и вытерла его рукой. — Это еще зачем?

— Не так уж и плохо было, правда?

— Не смей совать язык мне в рот.

— Какая разница? И вообще — мне-то откуда знать? — Я обиделась. — Я что, раньше с мальчиками целовалась?

— Тогда влево.

— В мое лево или в твое лево?

— Э-э… в твое.

Я сделала, как попросили, и сказала:

— Давай скорей, а то у меня шею сведет.

Мне больше не стыдно за то, кто я есть, но я не хочу жить в мире, где я недостаточно хороша и все, что бы я ни делала, будет недостаточно хорошо, потому что я нуль, всегда буду нулем, и это невозможно изменить.

Нам придется проиграть этот бой, чтобы выиграть войну.

Надень на свои чувства смирительную рубашку. Не показывай ей, как ранят тебя ее слова…

А потом мы, Боже, просто обвиняем Тебя или сатану, ведь это проще, чем обвинять самих себя.

мудрый человек – тот, кто говорит только то, что знает, но не все, что знает.

— Что сначала — математика или история?

— Математика. Люблю математику.

— Фу! — Я помотала головой.

Какой нормальный человек может любить математику?

из серии «подумать мерзко, а делать нормально».