Фрагменты речи влюбленного

(Эпизод тревоги, пережитой прустовским рассказчиком, когда он разговаривает по телефону со своей бабушкой; преисполниться тревоги из телефона — подлинная подпись любви).

(Мне скажут: этот тип любви не жизнеспособен. Но как оценить жизнеспособность? Почему жизнеспособность обязательно Благо? Почему длиться лучше, чем сгореть!)

(Я хочу туда вернуться, как затворница из Пуатье к себе в малампийскую пустыню.)

Надо, чтобы кто-то мог мне сказать: «Более не тревожьтесь, вы его/ее уже потеряли».

я человек не злопамятства, а фатальности.

Меня прорвало: узнай же Федру и все неистовство ее.

я хочу быть одновременно достойным и жалости, и восхищения, хочу быть в один и тот же момент ребенком и взрослым.

В конечном счете у любой страсти бывает зритель: на смертном одре капитан Пас не может удержаться и пишет женщине, которую он безмолвно любил; нет любовных жертв без финального театра, знак всегда выходит победителем.

только у влюбленного и ребенка бывает тяжелое сердце).

(X… говорил мне, что любовь предохранила его от светской суеты — групповых амбиций, погони за успехом, всяких махинаций, альянсов, расколов, ролей, властных инстанций; любовь превратила его в социальный отброс, чем он и наслаждался.)