Превратности любви. Психоаналитические истории

Обычно во время сессий психоаналитику приходится молчать, слушая пациента, выдающего информацию, состоящую из его сновидений, галлюцинаций, воспоминаний и сетований по поводу несчастной судьбы и недостойного, враждебного поведения окружающих его людей, будь то члены семьи, ближайшие родственники, так называемые друзья или коллеги по работе.
Психоаналитику остается только спокойно слушать своего пациента. Отделять пустую породу от ценных ископаемых. Переплавлять их в горниле собственного бессознательного, а также психоаналитических конструкций. И наконец получать тот сплав, который может оказаться необходимым и полезным не только для него самого, но и для страдающего от непонимания своих бессознательных влечений и разъедающих душу конфликтов пациента.

Он приводил различные доводы в пользу отстаиваемой им точки зрения. Однако совершенно не понимал того, что приводимые им соображения были не чем иным как поздними рационализациями инфантильных защит от насилия со стороны отца.

Правда, многие психоаналитики исходят из того, что главное и, пожалуй, единственное в нашем профессиональном деле – это терапия. Они так долго лечат своих пациентов, уверяя их в том, что это необходимо для обретения ими психического здоровья, что нередко залечивают их до такой степени, когда бегство в болезнь сменяется не менее тяжелым, на мой взгляд, заболеванием, связанным с постоянным бегством в здоровье.