Волчок

ГОЛОС. Я рассказывала, рассказывала ему. Рассказывала про свое придуманное счастье, про свое волшебное детство. Рассказывала про все, все, все, чего не было в моей жизни. И он верил во все это. И мне не было стыдно. Потому что я тоже верила. Верила, что мать работает директором магазина, что у нас дома настоящая карусель, ежики, попугаи, много телевизоров и печатная машинка. Верила, что летала с матерью на настоящем самолете и плавала на таком же настоящем корабле. А главное, что мать любит меня. Любит, любит, любит…

ГОЛОС. Потом приходила бабка и вела меня домой…
Бабка за руку тащит девочку домой.
ГОЛОС. Домой, где не было ничего, кроме гематогена, сгущенки, бабки и лампы, щелчки которой все время звучали у меня в голове…
Девочка сидит на подоконнике, включает-выключает лампу. Кнопка щелкает.

ГОЛОС. Правда, после дяди Коли был дядя Слава…
За столом на кухни сидит дядя Слава. Держит букет цветов.
Дядя Слава наматывает на руку полотенце.
ДЕВОЧКА. Зачем вы вот это полотенце делаете?
ДЯДЯ СЛАВА. Чтобы твоей маме не больно было…
ГОЛОС. После дяди Славы был дядя Игорь…
Дядя Игорь сидит за столом с бутылкой шампанского.
Дядя Игорь голый бежит по улице, прикрывая рукой достоинство.
ГОЛОС. После был толстый дядя Толя…
Толстый дядя Толя сидит за столом. На коленях торт в коробке.
Очень бледного дядю Толю выносят на носилках четверо санитаров. Толстый дядя Толя держится за сердце.
ГОЛОС. Потом были еще и еще дяди…
Лица мужчин сменяются за кухонным столом очень быстро, как кадры диафильма.
ГОЛОС. А потом мать стала появляться дома все реже и реже. Она приезжала на машине и привозила нам с бабкой гематоген и изюм. Иногда еще сгущенку. Это случалось раза два в неделю, но я ждала её каждый вечер. Ждала как сумасшедшая. Сидела на подоконнике и жала кнопку на настольной лампе, чтобы мать видела, что я не сплю. Что я жду…
Девочка сидит на подоконнике, смотрит в окно. Рядом настольная лампа. Она то включает, то выключает её. То включает, то выключает.
Окно вспыхивает и гаснет, вспыхивает и гаснет.

Мать и дядя Коля храпят, складывают на неё ноги, подпинывают.
Вдруг дядя Коля начинает шевелиться, взгромождается на мать.
МАТЬ. Чиво?
ДЯДЯ КОЛЯ. Ой, задымил, бля, че-то, Люсь…
МАТЬ. Какая Люсь?
ДЯДЯ КОЛЯ. А кто?
МАТЬ. Конь в пальто! Чё надо?
ДЯДЯ КОЛЯ. Задымил че-то. Ужас, бля, какой-то. Давай разочек.
МАТЬ. Перебьешься. За Люсю…
ДЯДЯ КОЛЯ. Да разочек чего ты.
МАТЬ. В глазочек.
ДЯДЯ КОЛЯ. Разочек всего. Разочек… Разочек… (Залез на мать. Пыхтит, сопит. Мнет девочку ногами.) О как… О как… О как… О как…
Вдруг рычит, смолкает и рухает на бок.
МАТЬ. Всё?
Дядя Коля не отвечает.
МАТЬ (недовольно). Раздраконил всё только гад…
Вытирает одеялом между ног. Переворачивается на бок.
ГОЛОС. Потом я целую ночь целовала матери пятку и плакала…
Девочка целует матери пятку. Плачет. Снова целует.
Мать и дядя Коля храпят.

ГОЛОС. Так я увидела мать второй раз и сразу же полюбила её. Она была красивая, веселая и вкусно пахла вагоном-рестораном. Потом мы ели