Странствия шута. Сага о Фитце и шуте. Книга 2

Из всех людей, которым я умел хорошо врать, лучше всего я врал самому себе.

Подумай об этом и не позволяй тому, чего не может быть, отвлекать тебя.

все знают, что истории никогда не заканчиваются, а счастливый конец – просто момент передышки перед следующей бедой

Те, кому довелось выдержать пытки, потом не скоро вновь обретают способность спать глубоко и безмятежно.

Беспокойством делу не поможешь. Я это понимаю. Понимаю, но, с другой стороны, не беспокоиться кажется чем-то неправильным. Как будто если я не буду постоянно перебирать все болезненные воспоминания, всё, что я сделал не так, это будет означать, словно мне все равно.

На моем сердце стало еще тяжелее – Шут солгал мне. Он с самого начала собирался посеребрить руку. Мы с Шутом не лгали друг другу. Кроме тех случаев, когда все-таки лгали, конечно.

– Ты скрипишь зубами, – тихо заметил Шут.

– Я подвел своих самых близких людей.

– Скажи лучше, что ты судишь себя строже, чем кто-либо когда-либо судил себя.

Я просто помог Шуту встать и пройти по неровной земле к палатке Элдерлингов. В темноте она выглядела потрясающе – маленький костерок освещал ее изнутри, и драконы и змеи на ткани сверкали золотым, алым и лазурным светом. Ее красота была могущественной и в то же время хрупкой. Сердце радовалось при взгляде на такое чудо. Костер, оставшийся у нас за спиной, потрескивал, пламя его танцевало, наполняя морозный воздух запахом сосновой смолы. До меня доносился запах овсянки, которую готовил Лант. Шут был рядом, живой, хоть и невыносимо глупый. И на краткое мгновение я испытал чистую волчью радость наслаждения тем, что есть.

Ее красота была могущественной и в то же время хрупкой.

Он вдруг выпрямился и повел головой, словно оглядывая древнюю ярмарочную площадь.

– Фитц… Мы останавливались тут. Помнишь? Когда я умер.

– Забудешь такое…