Бог его отцов

Настроение Сторджа Оуэна изменилось. Еще несколько времени назад готовый единолично отправиться в стан неверующих, одновременно готовый встретить чудо и мученичество, он чувствовал, что его мало-помалу оставляют возбуждение и страсть проповедника по убеждению. Вдруг заявило свои права чувство самосохранения. Вместо абстрактной надежды пришел физический страх, а любовь к Богу сменилась любовью к жизни.

Ему была ниспослана вера, но не было силы и духа отстоять ее.

Лучше вернуть в лоно христианства одну заблудшую овцу, чем обратить тысячу язычников.

человек, объятый гневом, прежде всего должен подумать о Боге.

Но, как человек деловой, я прежде всего накормил собак и сам поел.

Темная рука вытащила крохотного ребенка из-под мертвого тела матери и со всего размаху ударила его о бревна.

Женщина, в общем, такое странное существо, что ни одному мужчине не понять ее.

Он был невредим -- только несколько царапин на руке. Глаза его блуждали с выражением величайшего ужаса. Его неверный взор был привлечен могучей фигурой Гея Стокарта, который, несмотря на множество ран, с самым бесстрашным видом опирался на топор. Все существо этого человека, по обыкновению, дышало неукротимой отвагой, гордостью и несравненным спокойствием. И Стордж Оуэн почувствовал непреодолимую зависть к человеку, который с таким ясным, открытым взором встречает смерть. Во всяком случае, уж если кто-нибудь из них и походил на Христа, так не он, Стордж Оуэн, а Гей Стокарт.

-- Веришь ли ты в Бога?
-- Да, я верю в Бога моих отцов.

Из страха перед людьми он восстал против Бога. Еще недавно в своем бескорыстном служении Богу он вознесся высоко, но вознесся для того, чтобы теперь тем стремительнее свергнуться вниз. Только теперь ему стало ясно, до чего бессильна и беспочвенна всегда была его вера. Ему была ниспослана вера, но не было силы и духа отстоять ее.