«Новое зрение»: болезнь как прием остранения в русской литературе ХХ века

Неотъемлемым признаком подлинного искусства формалисты назовут умение «делать знакомые вещи незнакомыми»

тонкость границы, а иногда и невозможность различения гениальности и безумия

Расхождение с общепринятым мнением было выражено у Кржижановского зрительной метафорой: «мировоззрение не моих диоптрий»

когда в первый раз я увидел „натуру“ Босха и Брейгеля, меня нисколько не поразили фантастические чудовища: глядя на картины, я почувствовал какой-то сладкий вкус, как от мороженого, и легкость — дышать легко, как на Океане, или так еще: как в знакомой обстановке»

Отношение повествователя к герою как врача к пациенту возможно соотнести с концепцией Мишеля Фуко, который пишет об «авторитете чистого взгляда, предшествующего любому вмешательству» [492]. Врач не просто наблюдатель, а человек, имеющий право на решение и вмешательство. Подобным совершенно особым зрением, зорким и в достаточной степени авторитарным, и наделен автор.

Формалисты его зовут остранением. Он заключается в показывании предмета в необычной обстановке, придающей ему новое положение, открывающей в нем новые стороны, заставляющей воспринять его непосредственнее

процесс метафоризации протекает в двух направлениях: названия болезней переносятся на обозначение социальных, культурных процессов и личностных недостатков, в то же время при обозначении диагнозов часто используются общеязыковые метафоры

связанное с болезнью «соскальзывание в прошлое»

Юрий Тынянов писал о том, что болезнь, как и детство [322], интересуют писателя прежде всего потому, что создает «те случайные и потому интимные углы зрения, которые залакировываются и забываются обычно»

выздоравливает в некую иную „геометрию“ и в изменившийся мир, где важнее всего, что изменилась и „она сама“.