Бахтале-зурале! Цыгане, которых мы не знаем

Раньше был закон — очень-очень строгий. Замуж девок выдавали: хотела она, не хотела — все равно. Отец если скажет — значит все. Не по любви выходили. Сейчас уже попроще. Уже ее спрашивают: хочешь, не хочешь?

Ты душа моя косолапая!

Что болишь ты у меня, кровью капая,

Кровью капая в пыль дорожную…

Не случилось бы со мной невозможное…

“Что ж она грустит?” — подумал парень. Подошел, познакомились, а она была волшебница, по-цыгански — Кэримаске.

«”Романистан — это место, где стоят мои ноги”, — сказал однажды Рональд Ли, цыганский писатель, живущий в Канаде»[9].

Они как индейцы в романах Купера, только у Купера делавары, могикане, ирокезы и гуроны, а у цыган — сэрвы, котляры, мадьяры, влахи, крымы, ловари, русска рома[7], польска рома[8], мугаты, кишиневцы.

Цыгане «отгородились» не потому, что безнадежно плохие, а потому, что так у них принято — цыганский обычай! Он четко разделяет мир цыганский и русский. Мы для них такие же чужие, как они для нас. Невидимые стены. Но прошел сквозь них — и все по-другому: светло и ясно.

Когда я впервые оказался в таборе — зашел в один дом, там обои драные. Думаю, кто же их так ободрал? Кошек цыгане в домах не держат, а потом смотрю — молодая хозяйка отрывает прямо со стенки длинную полоску обоев, поджигает ее от огня из печки и дает свекрухе своей прикурить от этой полоски!

Мой опыт такой: цыганки всем говорят одно и то же — повторяются фразы, ходы, приемы, но при этом гаданье — не жесткий стандарт, а тема с вариациями, заданный мотив, который всякий раз обыгрывается чуточку по-иному, с новым завитком. Это очень похоже на игру в конструктор, когда из одних и тех же деталей ты можешь собрать и башенный кран, и машину, и зáмок. Точно так же цыганка, пользуясь готовым набором реплик, возводит из них нечто произвольное, наиболее подходящее

Уличное гаданье в цыганской среде сейчас стало признаком аутсайдерства, и если женщина этим промышляет, значит, семья ее бедна и нуждается, а муж не может обеспечить родным достойную жизнь.

Королевич Елисей! И у солнца спрашивал, и у ветра: «Не видал ли где на свете ты Гагашки молодой?»
На прохожих кидался.
И что?