Мрак

Крупный разбойник сам ловит и бьет мелких, дабы добычу не перехватывали. И дичь не вспугивали. У тебя есть случай! Вот ты в прошлый раз говорил, что царь — тот же разбойник, тоже народ грабит.

Я — человек. А племя мое — люди

Вся жизнь — ложь, только песня — правда. Это песней коня не накормишь, а человека — можно!

Рождают нас, — ответил он нехотя, — нашего согласия не спрашивая. Не спрашивая где, у кого, в какой семье, у знатных или простолюдинов нам желательно появиться на свет. Но чтобы исправить эту неправду, а это великая кривда, Род и дал нам свободу умереть так, как захотим.

в то же время полагая, что соседям незаслуженно повезло: земли там лучше, солнце светит ярче, а птицы поют звонче.
А раз кому-то повезло незаслуженно, то нужно дело поправить: пойти и отнять.

– Нас не спрашивают, когда забрасывают в этот мир. Но дальше мы сами решаем, как жить.

Он был одержим любовью, а великая любовь посылается богами как бесценный дар. У каждого мужчины в жизни бывает возможность получить этот дар, но иные проходят мимо, не замечая, а большинство, хоть и видят, пугливо минуют, ибо любовь вместе с великим счастьем всегда приносит боль и страдания, а люди боли избегают.

Он слышал, отчасти понимал и хотел даже ответить, что они сами безумцы. Он счастлив в своем мире. Здесь нет страданий, нет боли, нет потерь. Его сокровище постоянно с ним, он общается с нею, разговаривает, целует край ее одежды. Он не хочет возвращаться в жестокий мир реальности. И ни за что не вернется.

– Никакое усилие не бывает напрасным, – подбодрил Мрак. – Я видел мужика, которого боги заставили вкатывать камень с быка размером на высокую гору. Лет сто уже катит! А то и больше. Был хиляк, но ты бы видел, какие теперь у него плечи! Какая спина, руки…

Даром мне когда и давали, то разве что догоняли и еще давали.