Бенгт Янгфельдт

Владимир Маяковский писал стихи уже несколько лет, однако читкой “Облака в штанах”, состоявшейся у Лили и Осипа Бриков в Петрограде в июле 1915 года, начинался новый этап его литературной и личной биографии. “Брики отнеслись к стихам восторженно”, а Маяковский “безвозвратно полюбил Лилю”, – вспоминает младшая сестра Лили Эльза, присутствовавшая при чтении. Для Маяковского встреча с супругами Брик стала поворотной точкой его жизни – “радостнейшей датой”, как он ее назовет

на момент встречи с Лили и Осипом ему было всего двадцать два

В двадцатые годы союз Брики – Маяковский стал воплощением политического и эстетического авангарда – и новой авангардистской морали. Маяковский был первым поэтом революции, Осип – одним из ведущих идеологов в культуре, а Лили с ее эмансипированными взглядами на любовь и секс – символом современной женщины, свободной от оков буржуазной морали

Здесь явно проступает та доминирующая черта характера Маяковского, возвращаться к которой мы будем неоднократно, – его страсть к игре

Зимой 1906 года, когда Володе было двенадцать, его сорокадевятилетний отец умер от заражения крови: укололся булавкой, сшивая бумаги. Хотя Володя оказался самым младшим в семье, он был очень развитым для своего возраста и активно принимал участие в приготовлении похорон; “он обо всем хлопотал, не растерялся”, – вспоминает Людмила

Смерть отца потрясла семью, и особенно сына, который, по словам Людмилы, с этого момента “стал серьезней” и “сразу почувствовал себя мужчиной”. Причина смерти оставила глубокий след в психике мальчика: отныне он сделался очень мнительным, панически боялся любой инфекции – в более взрослом возрасте всегда носил с собой собственное мыло, резиновый стакан, а в путешествие неизменно брал раскладную резиновую таз-ванну; он избегал общественного транспорта, неохотно пожимал руки, а к дверной ручке прикасался только через пиджачный карман или носовой платок. Пивную кружку всегда держал в левой руке, чтобы пить с той стороны, к которой не прикасались чужие губы, – упражнение упрощалось тем, что Маяковский свободно владел обеими руками

Маяковский лишал соперников дыхания, ставил на кон все, блефовал и не вставал из-за стола, пока не одерживал победу или не вынужден был признать поражение. Он играл крайне напряженно, а когда напряжение отпускало, как вспоминает другой его близкий друг, “ходил из угла в угол и плакал, от разрядки нервов”.

он любил провоцировать, но иногда снимал с себя маску нахала и циника.

Притягательность, которую чувствовали в Маяковском студентки и будущие художницы, сравнима лишь с отвращением, которое он вызывал у их родителей.

едва Юрий Александрович в виде жеста примирения подарил ей на день рожденья скрипичный футляр, пыл погас, а скрипка ей “зверски надоела”. Здесь просматривается другая характерная для Лили черта: она легко вдохновлялась и так же легко теряла интерес, ей все “надоедало”. Она постоянно нуждалась в новых стимулах.